Никто не разубедит меня в этом.

Чейз Харпер совсем не равнодушен ко мне, хоть и старается изо всех сил казаться равнодушным. Или просто хочет, чтобы я так думала.

Он выдал свои чувства.

Где они были раньше, я не знаю, и мне все равно. К тому же он и себя больше не обманывает – чего ж еще надо?

Я хихикаю и зарываюсь под одеяло.

Кэм вздыхает:

– Может быть, этим летом у нас обоих будет по красавчику.

Мы смотрим друг на друга и хохочем.

Кто знает?

Сегодня один из тех летних дней в Южной Калифорнии, когда жаркое солнышко выглядывает только во время обеда и исчезает до того, как вы успеете насладиться. Поэтому мы с Кэм убрали подальше пляжные полотенца и решили встретиться с Лолли и Пейтон в городе, чтобы поесть тако. А мальчишки остались дома смотреть футбольные матчи на YouTube.

Когда мы вернулись домой, Кэмерон пошла наверх, чтобы накрасить ногти, а я плюхнулась на диван.

Только я закончила телефонный разговор, как в гостиную вошел Мейсон.

– С мамой разговаривала?

– Да. Она поговорила с тетей Сарой о Кенре и пыталась дозвониться до Пейтон, но та не отвечает. Я сказала ей, что, вероятно, Пейтон легла отдохнуть.

Мейсон издевательски хихикает:

– И не такое бывает от мексиканской еды.

– Еще так бывает, когда в пузе растет человечек, – говорю я, и Мейсон чуть кривит рот. – Папа сказал, что они готовы к поездке.

– Это хорошо. Когда мы уедем, отпуск им не помешает. Подвинься.

Он похлопывает меня по колену, устраивается рядом и закидывает руку на спинку дивана.

Провожу рукой по его мокрым волосам.

– Ты только из душа?

Он кивает, улыбается и выхватывает пульт у меня из рук.

– Да. Отец Брейди купил ему набор тренажеров. Как только появится возможность, привезем их сюда, будем здесь качаться, и не придется ходить в тренажерный зал в городе.

– Мне тоже стоит покачаться.

Мы смотрим друг на друга и смеемся.

– Ты бы гордился мной, если бы видел нас с Кэм в тренировочном лагере. Я останавливалась передохнуть всего… раз пять.

Я улыбаюсь, а Мейс усмехается:

– Выбирай беговую дорожку, сестричка, и у тебя все получится.

Киваю, сворачиваюсь калачиком и натягиваю флисовое одеяло до подбородка.

Несколько минут мы просто смотрим телевизор, потом улыбка исчезает с моего лица.

Мне так нравятся все эти мелочи, наши уютные беседы – мне будет страшно не хватать их. Тяжело даже думать о том, что все это может прекратиться.

– Послушай, Мейс, – тихо спрашиваю я, не отрывая взгляда от экрана, – как ты думаешь, мы будем приезжать сюда каждое лето?

Брат рассеянно кивает, щелкая кнопкой в поисках спортивного канала.

– Конечно.

– Ты правда так думаешь? То есть не сомневаешься, серьезно?

Он усмехается и поворачивается в мою сторону:

– Серьезно. А почему ты сомневаешься?

– В колледже многое может измениться. – Я пожимаю плечами, откидываюсь на подушку. – Да, мы будем в одном кампусе, но это совсем не то же самое, что было раньше. Не так, как мы жили дома.

В уголках глаз брата появляются маленькие морщинки.

– У всех нас изменится жизнь, это правда, но, думаю, мы найдем время друг для друга. Будем, в конце концов, приезжать сюда. Родители для того и подарили нам дом, верно? Чтобы мы не теряли связь друг с другом.

Я киваю:

– Да, но сработает ли это?

– Не знаю, Ари. Черт. – Брат проводит рукой по затылку и снова смотрит в телевизор. Он хмурится. – Должно сработать.

Какое-то мгновение я разглядываю Мейсона.

Мой брат ненавидит говорить о переменах, даже о тех, которые, возможно, и не случатся. Проще говоря, он боится перемен, а когда он чего-то боится, он выплескивает на окружающих гнев и разочарование. Что, такой период? Мейс был таким всю жизнь.

Не знаю, все ли близнецы переживают одинаковые чувства, как мы с Мейсом. Мы созависимы. Страх одиночества присущ как ему, так и мне. Возможно, так происходит, потому что никто из нас никогда не был по-настоящему одинок. Потому что мы живем в большой любящей семье, частью которой Кэм и Брейди были с рождения, а Чейз присоединился к нам, когда ему было двенадцать.

Мейсон смотрит на меня с осуждением.

– Если ты думаешь, что я ни о чем не догадываюсь, ничего не вижу, ты ошибаешься. – Ему не нужно ничего объяснять, мы оба знаем, кого он имеет в виду. – Я веду себя так по причинам, которые тебе пока трудно понять. Я просто пытаюсь спасти тебя от…

– От чего?

Он вздыхает:

– От разочарования. Мы всю жизнь были вместе, ты делала то же, что и мы, и никогда не жаловалась, но каково это жить без нас, Ари?

– Я попробовала во Флориде и получила за это по башке.

– Я не об этом говорю. – Он качает головой. – Возможно, я отреагировал слишком резко, уж никак не ожидал от вас с Кэм такого, но я говорю о дружбе… об опыте, которого у тебя еще не было. – Мои щеки порозовели, но я не отвожу взгляд. – Во взрослой жизни много чего, с чем ты еще не сталкивалась.

– Может быть, мне это все и не нужно.

Брат чуть улыбается:

– Откуда ты знаешь?

Я подтягиваю колени к подбородку, обхватываю их руками и пожимаю плечами. Не знаю наверняка. Но мне всегда хватало нашей компании. Я не искала общения извне. Почему что-то должно измениться?

Я понимаю, о чем он говорит, и он прав. Мы впятером буквально все делаем вместе.

Мы проводим вместе каникулы, праздники и все остальные дни тоже.

Мы вместе ходим по магазинам, отмечаем дни рождения, а уж в школу мы вместе ездим каждое утро еще с незапамятных времен. Сначала мы ездили в школьном автобусе, садились всегда на одни и те же места, потом нас возила мама Брейди на своей большой машине. Мейсон первым сдал тест на водительские права, так что в последнее время он возит нас. Каждый. Божий. День.

Великолепная пятерка! Мы неразлучны, мы – единое целое.

И нам это всегда нравилось. До сих пор нравится. Поэтому мы все поедем в одно место и будем учиться вместе еще четыре года.

Неужели он хочет, чтобы все изменилось?

– Поездка в Авикс пойдет тебе на пользу, – мягко говорит Мейсон. – И я буду рядом, если понадоблюсь тебе. И даже если не понадоблюсь.

Тревога овладевает мной.

– Ты говоришь так, будто все заканчивается. Будто не будет больше нашей компании.

– Мы – семья, а семья не может закончиться. – Он качает головой, подбирает нужные слова. – Именно поэтому мы должны остаться друзьями, чтобы не испортить все. – Мейсон смотрит куда-то вперед. – Дружеские отношения помогут нам остаться вместе.

– Точно.

Брат хмуро смотрит в телик, а я упираюсь взглядом в ворсинки на носках. Когда мы перешли в среднюю школу, Мейсон попросил Чейза и Брейди стать нам с Кэм как бы братьями, оберегать нас. Таким образом, всякие слезливые драмы и влюбленности, которые наверняка случились бы между нами в подростковом возрасте, стали просто невозможны. Ребята так и вели себя с тех пор, и никто из нас никогда не переступал запретную черту.

Но сейчас мы уже не в средней школе.

А запретная черта?

Я бы сказала, что и она слегка стерлась со временем.

Реальное препятствие только одно.

И оно сидит сейчас на диване рядом со мной.

Глава 7

Мы выезжаем с парковки у ресторана, Пейтон на заднем сиденье рядом со мной, она кладет руки себе на животик, и я поворачиваюсь к ней:

– Малыш уже пинается?

– Вроде да, точно не скажешь, – признается Пейтон. – Ощущение, будто я миска с водой: когда двигаюсь, там внутри что-то плещется.

Мы с Мейсоном хихикаем и смотрим на ее животик, который только-только начинает проступать сквозь одежду.

– Хочешь потрогать?

Она приподнимает идеально выщипанную светлую бровь.

Я смеюсь в ответ.

– Это странно, наверное, но хочется потрогать, да.

Пейтон качает головой.