– Ты сошла с ума?

Это уже похоже на одержимость.

Я пытаюсь пройти мимо, но он хватает меня за руку и разворачивает.

– Не стоит так расстраиваться.

– А если бы Брейди проснулся? – тихо спрашивает Чейз. – А если бы вошел Мейсон?

– А если бы ты перестал волноваться, что подумают другие, и понял бы, чего хочешь сам?

Он виновато опускает глаза, открывает рот, но ничего не произносит.

– Ясно.

Выхожу из кухни, поднимаюсь по лестнице и закрываюсь в спальне.

Прислоняюсь головой к двери, зажмуриваю глаза и изо всех сил стараюсь не заплакать.

Я так хотела, чтобы все получилось, я сама виновата.

Чейз кокетничал со мной, немного дразнил меня, а я наехала на него, как хренов бульдозер. Нужно позволить ему действовать самостоятельно, даже если мне очень хочется его поторопить. Не сомневаюсь, что он в конце концов решится.

В одном я абсолютно уверена: я буду готова ответить на его чувства сразу же, как только он решится.

Не важно когда. Не важно как.

Глава 9

– С одного удара, детка!

Кэм поднимает руки над головой в знак победы.

– Уже три подряд! – кричит Брейди, обиженно надувает губы и скрещивает руки на груди. – Ты жульничаешь.

Все хохочут, и Мейсон хлопает здоровяка по плечу.

– Каждый раз одно и то же, дружище. Почему, думаешь, Кэм снова и снова выбирает мини-гольф?

Мейсон шутливо кланяется, Кэмерон задорно улыбается ему.

– Брейди, малыш, не горюй, – дразнится она. – Никто не сомневается, что в спорте ты самый лучший.

Я хихикаю и чувствую чье-то теплое дыхание на своей шее.

– Ты смеешься, значит, ты согласна, что он лучший спортсмен?

Поворачиваюсь к Чейзу, но он уже отходит. Запрокинув голову, он пьет воду из бутылки, и мои нервы на пределе.

Чейз знает, что я смотрю в его сторону, и…

– Пейтон? – медленно произносит Паркер. Он поднимается со скамейки и двигается так, будто боится спугнуть раненое животное. – Что случилось?

Мы все поворачиваемся в ее сторону, ребята бросают клюшки и быстро идут за Паркером.

Пейтон отрывает взгляд от телефона, ее лицо в слезах, она плачет тихо и безостановочно. Хоть она и смотрит на своего брата, не уверена, что она видит его.

– Пейтон.

Лолли подходит к подруге и осторожно поворачивает запястье Пейтон, чтобы увидеть экран телефона. Смотрит в экран, потом резко поворачивается к Паркеру. На лице ее гнев, она даже покраснела от злости.

– Все кончено, – пугающе бесстрастно произносит она.

– Что кончено? – мягко переспрашивает Мейсон, приближаясь.

Пейтон напряженно смотрит на него. Молча качает головой, протягивает ему телефон и поворачивается, чтобы уйти.

– Вот дерьмо!

Лолли отдает Нейту свой напиток и бежит за ней, а Мейсон наклоняется, чтобы поднять упавший телефон. Потом наклоняется к Паркеру, и они вместе заглядывают в экран.

Сунув телефон Паркеру, мой брат оборачивается в ту сторону, куда ушла Пейтон.

– Лолли правильно сказала, – качает он головой. – Вот дерьмо!

– Скажи наконец в чем дело? – сердито выкрикивает Нейт.

Паркер безвольно опускает плечи и еще раз заглядывает в телефон.

– Похороны. Они его похоронили. Им даже не пришло в голову, что это непорядочно – не позвать девушку, которая беременна от него.

О боже…

– Откуда ты знаешь, что похороны уже прошли? – Кэмерон нервно грызет ногти.

– Мейс… – говорю я.

– Эта сука прислала ей фотографию с похорон. – Мейсон поворачивает телефон Пейтон к нам экраном. – Гроб на заднем плане и все такое.

Я вскрикиваю и зажимаю рот рукой.

– Мерзость какая, – шепчет Кэмерон, поворачивается ко мне и обнимает меня.

– Что же теперь делать? – спрашиваю я Паркера.

Он качает головой:

– Не знаю. Не знаю, что мы можем сделать. Лолли нанимала кого-то, чтобы разобраться во всем этом, но мальчишка был несовершеннолетним, да и семья наверняка много заплатила, чтобы сохранить все в тайне.

– Да уж, можно не сомневаться, – хмурится Нейт. – Я бы тоже хранил тайну, если бы мой старший сын стал причиной смерти младшего. Почему она до сих пор винит в смерти Пейтон, а не старшего сына, я не понимаю. – Он выбрасывает банку с газировкой Лолли в мусорное ведро и достает из кармана ключи от своего «хаммера». – Ладно, отвезем ее домой.

Мы садимся в машину Мейсона, едем за ними и через десять минут останавливаемся.

Пейтон кажется спокойной, когда выходит из машины. Ни на кого из нас не смотрит, руки вытянуты по швам, она идет за братом в дом. Через пару минут, когда за ней закрывается дверь ее комнаты, мы все холодеем от ужаса: пронзительный крик вспарывает тишину.

Мы стоим, беспомощно глядя друг на друга.

За следующий час мало что меняется. Лолли варит нам свежий кофе, и мы вздрагиваем каждый раз, когда до нас доносятся крики Пейтон.

– Ей нельзя так убиваться, – качает головой Чейз, на его лице отражается беспокойство. Я сжимаю его руку, а мой брат нервно чешет подбородок.

Лолли извиняется и выходит на террасу. У нее не очень получается справляться с эмоциями, но она старается, и парень, научивший ее любви, следует за ней.

Прикусив нижнюю губу, я качаю ногой.

Если бы такое случилось со мной, я бы позвала маму, но у Пейтон нет никого, кто мог бы приехать и позаботиться о ней. Ей сейчас не помешало бы чье-то нежное сочувствие, и моя мама – лучший вариант. Я решаюсь позвонить ей, но не успеваю произнести и нескольких слов, как выясняется, что брат уже опередил меня.

Я смотрю на него, он догадывается, о чем я хочу сказать, и хрипло произносит:

– Они уже едут.

Я киваю, он вздыхает, подходит и обнимает меня.

– Она ведь справится, правда?

– Да, – отвечает брат, но в его голосе не слышно уверенности.

– Какая мать стала бы скрывать такое событие?

– Она не мать, – свирепо огрызается Мейс. – Она бессердечная сука. Пейтон носит в себе частичку ее сына. Она должна была боготворить эту девушку, вымаливать у нее прощение за то, что так по-свински относилась к ней все это время. Она не мать, – повторяет он.

Больше за несколько часов мы не произносим ни слова, пока в дверь не стучат наконец наши родители.

Нейт впускает их, и они по очереди со всеми обнимаются.

Паркер отвечает на все их вопросы, потом показывает маме, где комната Пейтон, и мама остается там до позднего вечера, а папа на кухне готовит на скорую руку что-то горячее.

Проходят часы, мы все ложимся спать, но спокойно проспать всю ночь ни у кого не получается, всех нас терзает беспокойство.

В четыре часа утра папа трясет меня за плечо, и я резко открываю глаза.

– Давай, милая, я отвезу вас домой.

Я начинаю отрицательно трясти головой, но папа строго кивает, поэтому поднимаюсь на ноги и обнаруживаю, что остальные тоже встали.

Папа отвозит нас всех к пляжному домику, паркуется у обочины. На прощание он сжимает мне руку.

– Поспи немного, а мы у Нейта в полдень приготовим бранч. Позвоним вам, хорошо?

– А если Пейтон захочет, чтобы мы вернулись…

– Я дам вам знать. Сейчас, мне кажется, ей хочется побыть одной.

– Мейсон так и сидит под ее дверью…

– Мейс – это Мейс. Пусть делает то, что считает нужным, не будем ему мешать.

– Ты сильно травмировал его в детстве, когда рассказал нам о смерти тети Эллы.

Папа кивает:

– Наверное, ты права, но я очень волновался за вас. Вы разъезжали на великах по окрестностям и должны были знать, насколько это опасно.

– Тебе было тяжело, когда она умерла?

Он грустно улыбается:

– Да, родная, мне было плохо. Я был мальчишкой, и она погибла на моих глазах… После этого я много лет не мог кататься на велосипеде, а когда пришло время получать права, боялся сесть за руль – думал, что собью кого-нибудь, как кто-то сбил мою сестру. Родители тогда ругали меня…

– Родители не должны были винить вас в ее смерти, – бормочет Брейди с заднего сиденья. – Вы ни в чем не виноваты, дядя Э.